Можно сказать, что в романах Р. Макдональда происходит демистификация детективных загадок, и этот процесс резонирует с реальным представлением читателей об окружающей действительности.

Вокруг одни враги/Пер. Н. Емельянниковой и Н. Шерешевской// Зарубежный детектив. — М., 1987.

Живая мишень/Пер. И. Русецкого//Аврора. — 1988.— № 7–9.

Последний взгляд/Пер. Д. Алферьевой//Современный американский детектив. — М., 1973.

Следы ведут в Эль-Ранчо/Пер. Ан. Горского//Огонек. — 1978.— № 30–36, 38–43.

В родном городе/Пер. Ан. Горского и Ю. Смирнова//Знамя. — 1972.— № 2–3.

НАЙО МАРШ (Ngaio Marsh)

И. Марш (1899–1982) родилась и большую часть жизни прожила в Новой Зеландии. Там получила образование, в начале двадцатых годов выступала на сцене как актриса, позже была продюсером. В 1928–1932 гг. работала в английском театре как художник-декоратор, в годы второй мировой войны плавала на кораблях новозеландского Красного Креста, а позже вернулась к режиссуре. Она удостоена многих почетных званий, в том числе — члена Британской Королевской академии искусств.

В нелитературные пристрастия Н. Марш заметно отразились в ее творчестве как мастера детектива. Ее профессиональное знание английской драматургии проявилось, в частности, и в том, что почти все романы содержат в той или иной степени ассоциации с шекспировскими пьесами, ее режиссерское и декораторское мастерство благотворно сказалось На умении плотно, динамично построить сюжет, придать индивидуальность многим действующим лицам, ярко и красочно изобразить пейзаж, интерьер, костюмы героев.

Так же, как в классической театральной постановке, Н. Марш в романах тяготеет к единству места и времени основного действия. Ее сквозной герой — инспектор полиции Родерик Аллейн, как правило, затрачивает на расследование меньше суток, за исключением тех случаев, когда по «условию игры» подозреваемый должен совершить еще какие-то действия для окончательного прояснения ситуации.

Н. Марш принадлежат 32 романа, первый из которых опубликован в 1934 г., последний — в год смерти писательницы. Любопытно, что действие большинства из них происходит в Англии; Марш предпочитает не касаться «социальных проблем», работая в духе Кристи: достаточно локальное происшествие, даже с криминальным исходом, является результатом индивидуальных черт характера преступника и обусловлено сугубо личными мотивами.

В романе «Мертвая вода», где активно использован элемент мистицизма, криминальные события разворачиваются после того, как владелица маленького островка у побережья Англии решает прекратить «балаган», который, по ее мнению, жители устроили в связи с чудесным исцелением мальчика, страдающего бородавками. У родника он увидел Зеленую Даму, опустил, по ее совету, руки в воду — и все прошло. С тех пор на остров развернулось паломничество, к вящей выгоде владельца гостиницы, хозяйки магазина и других жителей.

Мистика и тайны продолжают концентрироваться, и тут приезжает старший инспектор Аллейн, который берет дело в свои руки… Но убийство ему все-таки предотвратить не удается, хотя жертва и, главное, причины его оказываются совершенно неожиданными для читателя.

Автор, не скупясь на индивидуальные характеристики действующих лиц, пейзажные зарисовки, умело манипулирует и темпом повествования, «подстраивая» его то под старушку Эмили Уинтерботтом (владелицу острова), не лишенную задатков детектива, то — под энергичного Аллейна. В кругу подозреваемых — классический набор «кристиевского» толка — отставной майор, местный священник, доктор, пара молодых влюбленных, пожилые любовники…

Такая же замкнутая обстановка с ограниченным числом действующих лиц — в романе «На каждом шагу констебли». Надо отметить, что писательница не любит излишне нагнетать страсти; так и в этом романе длинная экспозиция солнечного летнего дня, ожидание и начало путешествия на речном пароходике по историческим местам английской провинции создают вполне определенную атмосферу отдыха, и даже хлюпающая носом экзальтированная старая дева Рикерби-Каррик не может испортить настроения знаменитой художнице Трой Аллейн — жене инспектора Аллейна, путешествующей в одиночку. Но «триединство» классической драмы автор нарушает, причем весьма увлекательно для читателя. Путешествие Трой на пароходике «Зодиак» — это одновременно и тема лекции инспектора Аллейна для молодых полицейских. Как внимательный преподаватель, он иногда прерывает себя, спрашивая, все ли ясно слушателям в этой истории. Получив утвердительный ответ (читатель, впрочем, его не слышит…), он рассказывает дальше — и дальше идет действие на пароходике, медленно плывущем в пейзажах, напоминающих работы английского художника XIX в. Д. Констебля…

Тема театрального действия в костюмах и декорациях интенсивно звучит в этом романе, причем Трой — артистическая натура и, к тому же, жена полицейского — все явственнее ощущает, «что она невольная участница какого-то маскарада, где каждый пассажир „Зодиака“ движется в заранее определенном направлении, и она вместе со всеми, но куда?..» Движутся они, понятное дело, к преступлению, и уже несколько их будет на счету неуловимого «Артиста», прежде чем произойдет то, из-за которого «Зодиак» пристанет к берегу, на его борт взойдет полиция и инспектор Аллейн с приятелем Фоксом («братец Лис» — зовет его Трой) приступят к допросу. Что любопытно отметить — инспектор позволяет себе до последнего мгновения «играть» с настоящим преступником, поддаваясь на его нехитрые и весьма неприглядные уловки, словно показывая читателю, до какой низости может дойти человек с расистским сознанием.

Небольшой рассказ «Ру-ру» — пейзажно-психологическая зарисовка криминальной ситуации, сложившейся в компании ученых-натуралистов, работающих в девственных южных лесах. Попытке злоумышленника «прикрыть» преступление разбушевавшейся стихией мешает бытовая радиотехника, и это «противостояние», может быть, не случайно. Логика детектива должна преодолевать алогизм преступления, сколь бы тонко продумано оно ни было.

Н. Марш в конце жизни говорила, что она, несмотря на свои более чем три десятка детективных романов, на свое членство в Детективном клубе, присуждение премии «Гранд мастер» Ассоциации писателей детективного жанра США, — главным своим делом считает театр. Но хорошо, что эта уверенность не помешала ей написать то, что она написала, и читающая публика уже много лет держит в поле зрения Н. Марш, ее детектива Родерика Аллейна и все ее психологические загадки.

Мертвая вода/Пер. Н. Калининой//Наука и религия. — 1980.— № 6–8.

На каждом шагу констебли/Пер. М. Коротковой и И. Пикман//Зарубежный детектив. — М., 1975.

Ру-ру/Пер. А. Устюхина//Зарубежный детектив. — М.,1982; 1983;//Рассказы «Зарубежного детективного клуба». — М., 1989.— Вып. 2.

СЭЙТЁ МАЦУМОТО

Сэйтё Мацумото (Киёхару, р. в 1909 г.) начал писать после второй мировой войны; первый детективный рассказ (на исторической тематике) «Денежные знаки Саго» появился в середине пятидесятых, и почти сразу он стал заметной фигурой среди японских мастеров детектива. С именем Мацумото связано возникновение в японской литературе «суйри сёсэцу» — острого, точно нацеленного политического детектива, основанного на реальных фактах. Эту особенность его творчества можно объяснить не только личными пристрастиями автора, но и объективной ситуацией, сложившейся в послевоенной Японии, испытавшей сложное влияние страны-победительницы — Соединенных Штатов Америки. Большинство из переведенных его романов так или иначе в основе интриги имеют криминальные действия с иностранным акцентом; ведущий мотив всех преступлений — коррупция, шантаж, взяточничество в экономике и политике. Этот мотив иногда становится доминирующим, и тогда произведения приближаются к чистому социально-обличительному роману, где расследование в «классическом» виде отходит на второй план; реже он оказывается упакованным в увлекательную детективную интригу. В любом случае остается неизменная авторская манера: подробный, неторопливый, со множеством мелких деталей рассказ «бесстрастного» наблюдателя, интонация которого не оставляет сомнений в нравственной позиции автора. Эта отстраненность и тон судьи, владеющего высшей истиной, осознанна. В шестидесятых годах Мацумото, объясняя задачу своего разоблачительного романа об истории создания Исследовательского бюро при кабинете министров — «японского ЦРУ», скажет: «Я умышленно не занимаюсь психологическим раскрытием образов своих персонажей. Вступив на этот путь, мне невольно пришлось бы заняться художественным изображением людей. От этого притупилась бы политическая и социальная острота произведения… Я стремился показать механизм событий, а не личности».